С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом. Михаил Юрьевич Лермонтов

Сам чёрт не разберёт, отчего у нас быстрее подвигаются те, которые идут назад. Михаил Юрьевич Лермонтов

Самолюбие, а не сердце, самая слабая часть мужчины, подобная пятке Ахиллеса. Михаил Юрьевич Лермонтов

Слава — удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Михаил Юрьевич Лермонтов

Совесть вернее памяти. Михаил Юрьевич Лермонтов

Справедливо ли описано у меня общество? — не знаю! По крайней мере, оно всегда останется для меня собранием людей бесчувственных, самолюбивых в высшей степени и полных зависти к тем, в душе которых сохраняется хотя малейшая искра небесного огня!.. Михаил Юрьевич Лермонтов

Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности! Михаил Юрьевич Лермонтов

Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежат юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна из них не скачет и не пенится до самого моря. Михаил Юрьевич Лермонтов

Суд общего мнения, везде ошибочный, происходит, однако, у нас совсем на других основаниях, чем в остальной Европе; в Англии, например, банкрутство — бесчестие неизгладимое, — достаточная причина для самоубийства. Развратная шалость в Германии закрывает навсегда двери хорошего общества (о Франции я не говорю: в одном Париже больше разных общих мнений, чем в целом свете) — а у нас?.. объявленный взяточник принимается везде очень хорошо: его оправдывают фразою: и! кто этого не делает!.. Трус обласкан везде, потому что он смирный малый, а замешанный в историю! — о! ему нет пощады: маменьки говорят об нем: "Бог его знает, какой он человек", — и папеньки прибавляют: "Мерзавец!.." Михаил Юрьевич Лермонтов

Судить о душе и уме женщины, протанцевав с нею мазурку, все равно что судить о мнении и чувствах журналиста, прочитав одну его статью. Михаил Юрьевич Лермонтов

Такова была моя участь со дня рождения... все читали на моем лице какие-то признаки дурных свойств, которых не было... но их предполагали — и они родились. Я был скромен, меня бранили за лукавство — я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло — никто меня не ласкал — все оскорбляли — я стал злопамятен. Я был угрюм — брат весел и открытен — я чувствовал себя выше его — меня ставили ниже — я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир — меня никто не любил — и я выучился ненавидеть... Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с судьбой и светом. Лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубину сердца... они там и умерли; я стал честолюбив, служил долго... меня обходили; я пустился в большой свет, сделался искусен в науке жизни — а видел, как другие, без искусства счастливы: в груди моей возникло отчаянье, — не то, которое лечат дулом пистолета, но то отчаянье, которому нет лекарства ни в здешней, ни в будущей жизни. Михаил Юрьевич Лермонтов

Тот самый пустой человек, кто наполнен собою. Михаил Юрьевич Лермонтов

Уважение имеет границы, а любовь – никаких. Михаил Юрьевич Лермонтов

Удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми: все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какою была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять. Михаил Юрьевич Лермонтов

Уж эта мне Азия! что люди, что речки — никак нельзя положиться! Михаил Юрьевич Лермонтов

Умереть так умереть! потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова... прощайте! Михаил Юрьевич Лермонтов

Хуже смерти ничего не случается – а смерти не минуешь. Михаил Юрьевич Лермонтов

Человек, который непременно хочет чего-нибудь, принуждает судьбу сдаться: судьба — женщина! Михаил Юрьевич Лермонтов

Честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Михаил Юрьевич Лермонтов

Я женился потому, что надо было жениться ... люблю ее потому, что надобно любить жену, чтоб быть счастливу! Михаил Юрьевич Лермонтов

Я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью. Михаил Юрьевич Лермонтов

Я не сотворен для людей теперешнего века и нашей страны; у них каждый обязан жертвовать толпе своими чувствами и мыслями. Михаил Юрьевич Лермонтов

Я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость любить сильно и страстно кого-нибудь, — теперь я только хочу быть любимым, и то очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца!.. Михаил Юрьевич Лермонтов

Язык и золото – вот наш кинжал и яд. Михаил Юрьевич Лермонтов

Были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!.. И что ж? Эти лампады, зажженные, по их мнению, только для того, чтобы освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как огонек, зажженный на краю леса беспечным странником! Но зато какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо со своими бесчисленными жителями на них смотрит с участием, хотя немым, но неизменным!.. А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или судьбою… Михаил Юрьевич Лермонтов

Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть,
Как я любил, за что страдал.
Тому судья лишь Бог да совесть. Михаил Юрьевич Лермонтов

Что женщине в любви?
Победы новые ей нужны ежедневно.
Пожалуй, плачь, терзайся и моли —
Смешон ей вид и голос твой плачевный,
Ты прав — глупец, кто в женщине одной
Мечтал найти свой рай земной. Михаил Юрьевич Лермонтов

Что ныне женщина? создание без воли,
Игрушка для страстей иль прихотей других!
Имея свет судей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? Ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву, убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют. Михаил Юрьевич Лермонтов

Что слезы женские? вода!
Я ж плакал! я, мужчина!
От злобы, ревности, мученья и стыда
Я плакал — да!
А ты не знаешь, что такое значит,
Когда мужчина — плачет!
О! в этот миг к нему не подходи:
Смерть у него в руках — и ад в его груди. Михаил Юрьевич Лермонтов

Что такое жизнь? жизнь вещь пустая.
Покуда в сердце быстро льется кровь,
Все в мире нам и радость и отрада.
Пройдут года желаний и страстей,
И все вокруг темней, темней!
Что жизнь? давно известная шарада
Для упражнения детей;
Где первое — рожденье! где второе —
Ужасный ряд забот и муки тайных ран,
Где смерть — последнее, а целое — обман! Михаил Юрьевич Лермонтов

Я думаю, мой друг,
Что благодарность — вещь, которая тем боле
Зависит от цены услуг,
Что не всегда добро бывает в нашей воле! Михаил Юрьевич Лермонтов

Тут, тут сквозь душу переходит
Страстей и ощущений тьма,
И часто мысль гигантская заводит
Пружину пылкого ума...
И если победишь противника уменьем,
Судьбу заставишь пасть к ногам твоим с смиреньем —
Тогда и сам Наполеон
Тебе покажется и жалок и смешон. Михаил Юрьевич Лермонтов

Ты любишь женщину... ты жертвуешь ей честью,
Богатством, дружбою и жизнью, может быть;
Ты окружил ее забавами и лестью,
Но ей за что тебя благодарить?
Ты это сделал все из страсти
И самолюбия, отчасти, —
Чтоб ею обладать, пожертвовал ты все,
А не для счастия ее.
Да, — пораздумай-ка об этом хладнокровно
И скажешь сам, что в мире все условно. Михаил Юрьевич Лермонтов

Ты слушать исповедь мою
Сюда пришёл, благодарю.
Всё лучше перед кем-нибудь
Словами облегчить мне грудь;
Но людям я не делал зла,
И потому мои дела
Немного пользы вам узнать,
А душу можно ль рассказать?
Я мало жил, и жил в плену.
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б мог.
Я знал одной лишь думы власть,
Одну — но пламенную страсть:
Она, как червь, во мне жила,
Изгрызла душу и сожгла.
Она мечты мои звала
От келий душных и молитв
В тот чудный мир тревог и битв,
Где в тучах прячутся скалы,
Где люди вольны, как орлы.
Я эту страсть во тьме ночной
Вскормил слезами и тоской;
Её пред небом и землей
Я ныне громко признаю
И о прощенье не молю. Михаил Юрьевич Лермонтов

Стыдить лжеца, шутить над дураком
И спорить с женщиной — все то же,
Что черпать воду решетом:
От сих троих избавь нас, Боже!.. Михаил Юрьевич Лермонтов

Порой обманчива бывает седина:
Так мхом покрытая бутылка вековая
Хранит струю кипучего вина. Михаил Юрьевич Лермонтов

Под маской все чины равны,
У маски ни души, ни званья нет, — есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело. Михаил Юрьевич Лермонтов

На мысли, дышащие силой,
Kак жемчуг, нижутся слова. Михаил Юрьевич Лермонтов

Боюсь не смерти я. О нет!
Боюсь исчезнуть совершенно. Михаил Юрьевич Лермонтов

Была без радости любовь,
Разлука будет без печали. Михаил Юрьевич Лермонтов

Все это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно. Михаил Юрьевич Лермонтов

Легко народом править, если он
Одною общей страстью увлечен. Михаил Юрьевич Лермонтов

Поверь мне – счастье только там,
Где любят нас, где верят нам. Михаил Юрьевич Лермонтов

Делить веселье все готовы.
Никто не хочет грусть делить. Михаил Юрьевич Лермонтов

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор. Михаил Юрьевич Лермонтов

Женился и богат, стал человек солидный,
Глядит ягненочком, — а право, тот же зверь...
Мне скажут: можно отучиться,
Натуру победить. Дурак, кто говорит;
Пусть ангелом и притворится,
Да черт-то все в душе сидит. Михаил Юрьевич Лермонтов

В толпе друг друга мы узнали
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радости любовь,
Разлука будет без печали. Михаил Юрьевич Лермонтов

Давно отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта:
Во след за веком век бежал
Как за минутою минута. Михаил Юрьевич Лермонтов

Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землёй,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья — И зло наскучило ему. Михаил Юрьевич Лермонтов

Мир для меня — колода карт,
Жизнь — банк; рок мечет, я играю,
И правила игры я к людям применяю. Михаил Юрьевич Лермонтов

Дайте волю — волю, волю —
И не надо счастья мне! Михаил Юрьевич Лермонтов

И скучно, и грустно, и некому руку подать...
В минуту душевной невзгоды!
Желанья...! Что польза напрасно и вечно желать,
А годы уходят, все лучшие годы!
Любить...!!! Но кого же?!! На время...? Не стоит труда...
А вечно любить невозможно!
В себя ли заглянешь... там прошлого нет и следа...
И радость, и муки, и все так ничтожно!
Что страсти...! Ведь рано иль поздно
Их сладкий недуг исчезнет при слове рассудка!
И жизнь, как посмотришь
С холодным вниманием вокруг...
Такая пустая и глупая шутка! Михаил Юрьевич Лермонтов

Жизнь лишь дорога, пока она прекрасна,
А долго ль!.. жизнь как бал —
Кружишься — весело, кругом все светло, ясно...
Вернулся лишь домой, наряд измятый снял —
И все забыл, и только что устал.
Но в юных летах лучше с ней проститься,
Пока душа привычкой не сроднится
С ее бездушной пустотой;
Мгновенно в мир перелететь другой,
Покуда ум былым еще не тяготится;
Покуда с смертию легка еще борьба —
Но это счастие не всем дает судьба. Михаил Юрьевич Лермонтов

Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;
Когда же перед смертью с глаз
Завязка упадает
И все, что обольщало нас,
С завязкой упадает;
Тогда мы видим, что пуста
Была златая чаша,
Что в ней напиток был — мечта,
И что она — не наша! Михаил Юрьевич Лермонтов

Но злобы мрачные забавы
Недолго нравилися мне!
В борьбе с могучим ураганом,
Как часто, подымая прах,
Одетый молньей и туманом,
Я шумно мчался в облаках,
Чтобы в толпе стихий мятежной
Сердечный ропот заглушить,
Спастись от думы неизбежной
И незабвенное забыть! Михаил Юрьевич Лермонтов

1 2