Самая дешевая гордость – это гордость национальная. Артур Шопенгауэр

Самобытные мысли и объективные концепции не появляются, когда им вздумается, и заставляют себя дожидаться. Артур Шопенгауэр

Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы, – а это доступно всякому. Артур Шопенгауэр

Самое существенное для благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего существования, то есть свободное от забот существование. Артур Шопенгауэр

Самоубийца именно потому и перестает жить, что не может перестать хотеть. Артур Шопенгауэр

Самые высшие наслаждения, самые разнообразные и продолжительные — наслаждения духовные, как бы мы ни обольщали себя на этот счёт в молодости; а эти наслаждения зависят главным образом от силы духа. Артур Шопенгауэр

Самый дешёвый сорт гордости — это национальная гордость. Она обнаруживает, что одержимый ею страдает отсутствием индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, — иначе ему незачем было бы хвастаться за то, что он разделяет со столькими миллионами. Кто обладает значительным личным превосходством, тот, напротив, самым ясным образом уразумеет недостатки своей нации, имея их постоянно перед глазами. Но всякий жалкий простофиля, не имеющий ничего в мире, чем он мог бы гордиться, хватается за последний ресурс гордости — за нацию, к которой он принадлежит: он успокаивается на этом и благодарно готов вкривь и вкось защищать все недостатки и глупости, которые ей свойственны. Артур Шопенгауэр

Самым ценным и существенным должна быть для каждого его личность. Чем полнее это достигнуто, а следовательно — чем больше источников наслаждения откроет в себе человек, — тем счастливее будет он. Артур Шопенгауэр

Свободное — значит ни в каком отношении не подлежащее необходимости, то есть независимое ни от какого основания. Артур Шопенгауэр

Сигара может послужить хорошим суррогатом мысли. Артур Шопенгауэр

Символ есть центр, из которого расходятся бесчисленные радиусы, – образ, в котором каждый, со своей точки зрения, усматривает нечто другое, но в то же время все уверены, что видят одно и то же. Артур Шопенгауэр

Скажите, когда возникло пространство и его мимолетная невеста – время, когда родилось их дитя – материя, вместе с которыми наступили и страдания мира? Ибо вместе с пространством началось страдание, вместе с временем – смерть. Артур Шопенгауэр

Сквернейшею чертою человеческой природы все-таки остается злорадство, находящееся в тесном родстве с жестокостью и отличающееся собственно от этой последней только как теория от практики. Артур Шопенгауэр

Сколько бы раз ни погибала, вследствие космических переворотов, земная поверхность со всеми живыми существами и сколько бы ни появилось новых, – все это будет не что иное, как лишь перемена декорации на всемирной сцене. Артур Шопенгауэр

Сколько людей, в постоянных хлопотах, неутомимо, как муравьи, с утра до вечера заняты увеличением уже существующего богатства; им чуждо все, что выходит из узкого круга направленных к этой цели средств: их пустая душа невосприимчива ни к чему иному. Артур Шопенгауэр

Скупость есть порок старости, как расточительность — юности. Артур Шопенгауэр

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно. Артур Шопенгауэр

Славу можно сравнить с яблоками зимних сортов: они растут летом, но наслаждаются ими зимой. Артур Шопенгауэр

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных замечаний: обидеть человека – легко, исправить же его – трудно, если не невозможно. Артур Шопенгауэр

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала. Артур Шопенгауэр

Смерть Сократа и распятие Христа принадлежат к характернейшим признакам человечества. Артур Шопенгауэр

Со смертью каждого человека исчезает и некий мир, который он носил в голове своей. Чем интеллигентнее была голова, тем отчетливее, яснее, значительнее был и мир, и тем ужаснее исчезновение его. Со смертью животного исчезает только убогая рапсодия или эскиз какого-то мира. Артур Шопенгауэр

Собираясь в житейский путь, полезно захватить с собой огромный запас осторожности и снисходительности; первая предохранит от вреда и потерь, вторая – от споров и ссор. Артур Шопенгауэр

Сообразовать философию с видами властей и делать ее орудием для добывания денег и должностей, по моему, все равно, что причащаться с целью утолить голод и жажду. Артур Шопенгауэр

Сострадание – основа всей морали. Артур Шопенгауэр

Сострадание есть единственная и действительная основа всякой свободной справедливости и всякого истинного человеколюбия, и лишь поскольку деяние истекает из него — оно имеет нравственную ценность. Артур Шопенгауэр

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия. Артур Шопенгауэр

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными. Артур Шопенгауэр

Спокойный, веселый темперамент, являющийся следствием хорошего здоровья и сильного организма, ясный, живой, проницательный и правильно мыслящий ум, сдержанная воля и с тем вместе чистая совесть — вот блага, которых заменить не смогут никакие чины и сокровища. Артур Шопенгауэр

Справедливость — скорее мужская добродетель, человеколюбие — женская. Артур Шопенгауэр

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать. Артур Шопенгауэр

Ставить кому-либо памятник при жизни — значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет. Артур Шопенгауэр

Ставить цель своим желаниям, держать в поводу свои страсти, укрощать свой гнев, постоянно памятуя, что для отдельного человека достижима только бесконечно малая частица всего желательного, а множество зол и бедствий должны постигнуть каждого, – вот правило, без соблюдения которого ни богатство, ни власть не помешают нам чувствовать себя злополучными и жалкими. Артур Шопенгауэр

Стиль — физиономия ума, менее обманчивая, настоящая физиономия. Подражать чужому стилю всё равно, что носить маску. Напыщенность стиля походит на гримасничанье. Артур Шопенгауэр

Сущность гения измеряется излишком познавательных сил над той мерой их, которая необходима для потребностей воли. Но это определение только относительное. Есть люди, у которых познавательные стремления сильнее воли, но они вовсе не гениальны; познавательных сил у них больше, чем у людей обыкновенных, но воля у них слишком слаба, т. е. у них нет сильных желаний. Познание само по себе больше занимает их, чем цель его; они обладают умом, талантом, веселым и довольным характером, но не гениальностью. Артур Шопенгауэр

Счастлив тот, кто открывает в себе внутреннее богатство. Артур Шопенгауэр

Счастье и наслаждение не более, как фата-моргана, видимая только издали и исчезающая при приближении; что страдание и боль имеют, напротив, реальность, непосредственно сами себя заявляют и не нуждаются в иллюзиях и ожиданиях. Артур Шопенгауэр

Так как воля не подчинена времени, то угрызения совести не проходят со временем, как проходят другие страдания. Злодейство угнетает совесть даже по прошествии многих лет так же мучительно, как непосредственно после совершения его. Артур Шопенгауэр

Так как характер врожден нам от природы, – поступки – суть лишь проявления его, – а поводы к великим преступлениям встречаются очень редко, к тому же нас удерживают от них страх и угроза; так как, далее, собственное настроение для нас самих обнаруживается в желаниях, мыслях и аффектах, оставаясь незаметным для посторонних, – то можно допустить, что бывают люди с врожденной злой совестью, которые, однако, не совершают преступлений. Артур Шопенгауэр

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека. Артур Шопенгауэр

То, что люди зовут судьбой, – это по большей части глупости, совершенные ими самими. Артур Шопенгауэр

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей. Артур Шопенгауэр

Только веселость является наличной монетой счастья; все другие – кредитные билеты. Артур Шопенгауэр

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного. Артур Шопенгауэр

Тот, кто придаёт большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести. Артур Шопенгауэр

Тщеславие делает человека болтливым. Артур Шопенгауэр

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам. Артур Шопенгауэр

У толпы есть глаза и уши и немногое сверх этого. Артур Шопенгауэр

Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит. Артур Шопенгауэр

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.  Артур Шопенгауэр

Умный человек в одиночестве найдет отличное развлечение в своих мыслях и воображении, тогда как даже беспрерывная смена собеседников, спектаклей, поездок и увеселений не оградит тупицу от терзающей его скуки. Артур Шопенгауэр

Умственное превосходство дается неустанной и беспрерывной деятельностью ума. На что эта деятельность направлена, это само по себе не существенно и важно только для личности, – следовательно, имеет второстепенное значение. Образованием обуславливается только направление насущной деятельности ума, – следовательно, и оно нечто второстепенное. Гораздо больше значения имеют природные способности. Артур Шопенгауэр

Устройство человеческого общества, подобно маятнику, колеблется постоянно между двумя крайностями или двумя противоположными бедствиями; а именно – деспотизмом и анархией. По мере удаления от одного из сих зол, общественное устройство приближается к другому. Может казаться поэтому, что благосостояние общества находится посередине этих крайностей. Ничуть! Дело в том, что деспотизм и анархия не одинаково опасны. Деспотизм менее опасен, потому что удары его направлены лишь на возможности и обрушиваются лишь на отдельные личности; напротив, при анархии возможность и действительность не разделены друг от друга, и удары ее падают на всех без разбора. Государственное устройство должно поэтому приближаться скорее к деспотии, чем к анархии; скажу даже более: в нем должна быть допущена некоторая возможность деспотизма. Артур Шопенгауэр

Ученые – это те, которые начитались книг; но мыслители, гении, просветители мира и двигатели человечества – это те, которые читали непосредственно в книге вселенной. Артур Шопенгауэр

Философия подобна высокой альпийской дороге, к которой ведет крутая, узкая тропинка, усеянная острыми камнями и терниями. Чем выше тропинка поднимается в гору, тем пустыннее она становится. Часто путник останавливается над страшной бездной, внизу расстилаются зеленые долины, его тянет туда с неодолимой силой, но он должен крепиться и продолжать свой путь, оставляя на нем следы окровавленных ног. Зато добравшись до самой вершины, он видит перед собой весь мир, перед взором его исчезают песчаные пустыни и болота, сглаживаются все неровности, до слуха его не доносятся больше раздражающие звуки, он вдыхает свежий альпийский воздух и видит лучезарное светило, в то время как внизу еще царствует глубокий мрак. Артур Шопенгауэр

Философия, собственно говоря, есть стремление познавать в представлении то, что не принадлежит представлению и что тем не менее в нас самих сокрыто, потому что иначе мы были бы только представлением. Артур Шопенгауэр

1 2 3 4 5 6